О защите прав потребителей слышал каждый. Но мало кто задумывается, что сама эта сфера может порождать и обратное явление — когда потребитель превращает свои права в оружие против предпринимателя или организации. Именно это неофициально называют «потребительским экстремизмом».
В статье подробно о том, что это за термин, откуда он взялся и как его трактуют суды.
Понятие потребительского экстремизма
Если говорить простыми словами, потребительский экстремизм — это злоупотребление правами в сфере защиты интересов потребителей. Речь идёт о случаях, когда гражданин под видом законных требований на самом деле стремится получить выгоду, которой ему не положено.
С одной стороны, закон № 2300-1 «О защите прав потребителей» построен на принципе усиленной защиты слабой стороны — обычного покупателя или заказчика услуги. Но, как показывает практика, этот принцип иногда используется в обратную сторону: права потребителя становятся не щитом, а дубинкой.
Важно подчеркнуть: в законах вы не найдёте определения «потребительский экстремизм». Это термин из реальной практики, из разговоров юристов, предпринимателей и даже судей.
Пример ситуации
Чтобы было понятнее, давайте представим ситуацию. Допустим, некий гражданин Алексей регулярно заказывает в интернет-магазине дорогостоящие гаджеты. Каждый раз он получает посылку, пользуется товаром неделю, а потом возвращает его с претензией: «не работает должным образом», «не соответствует описанию» или «были скрытые недостатки». Магазин вынужден возвращать деньги, а техника, бывшая в употреблении, уже теряет в цене.
Но Алексей не останавливается: он подаёт жалобы в надзорные органы, требует компенсации морального вреда и неустойки. В конечном итоге его цель вовсе не защита прав, а извлечение постоянной выгоды за счёт продавца.
Такой пример ясно показывает, что потребительский экстремизм — это не абстрактный термин, а конкретная проблема, с которой сталкивается рынок. И именно поэтому о нём всё чаще заговорили в юридическом сообществе и в судебных решениях.
Он отражает не столько конкретную норму, сколько явление, когда добросовестный бизнес оказывается в позиции жертвы, а потребитель — в роли манипулятора.
Где и как суды упоминают «потребительский экстремизм»
Хотя в законах такого понятия нет, в судебной практике оно встречается всё чаще. Суды, конечно, не признают «потребительский экстремизм» отдельной категорией, но стороны споров любят использовать это словосочетание, когда хотят показать, что оппонент перегибает палку и превращает защиту своих прав в инструмент наживы. В итоге суды рассматривают такие доводы через призму старого доброго института — злоупотребления правом.
Так, в Пермском крае ещё в 2020 году подготовили обобщение судебной практики по спорам с застройщиками. Там указано следующее:
- застройщики всё чаще жалуются на то, что дольщики используют суды не для восстановления справедливости, а для того, чтобы выжать из компании дополнительную компенсацию;
- в справке даже приводится характерный оборот: «потребительский экстремизм»;
- дальше авторы честно признают: с точки зрения закона это не новый термин, а лишь форма описания ситуации, которая подпадает под запрет злоупотребления правом в статье 10 ГК РФ.
Реальные кейсы из практики
Пример из совсем недавнего времени — апелляционное определение Мосгорсуда от 12 августа 2024 года (дело № 33-33414/2024). Предприниматель по наращиванию волос подал иск: клиентка сначала осталась довольна, отпраздновала день рождения с новой причёской, а потом неожиданно потребовала возврат денег и написала нелицеприятный отзыв.
Истец утверждал: это чистый «потребительский экстремизм», мол, клиентка решила извлечь выгоду, прикрывшись законом о защите прав потребителей.
Однако суд отнёсся к ситуации спокойнее: признал отзыв оценочным суждением и не стал делать выводов о наличии «экстремизма». По сути, суд показал: ярлыки — это эмоции сторон, а юристам важнее доказательства.
Есть и обратные истории. В одном деле (определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 13 января 2025 года) гражданин подал иск против «Почты России» за то, что представитель компании назвал его «потребительским экстремистом». Повод у почтовиков был: за год этот человек подал более двадцати исков к почте, что выглядело как систематическая атака.
Гражданину такое определение показалось оскорбительным, он потребовал признать слова клеветой и взыскать компенсацию. Но суд отказал: признал, что это не факт, а мнение, оценка, которую проверить на истинность невозможно.
По сути, суд встал на позицию: назвать человека «потребительским экстремистом» в кавычках можно, если это не утверждение о конкретном поступке, а лишь субъективная характеристика.
Эти примеры хорошо показывают, как работает механизм:
- суды не вводят новых понятий и не создают «чёрных списков потребителей». Они оценивают конкретные действия: есть ли доказательства, что человек действительно злоупотребляет правами? Если да — тогда можно говорить о злоупотреблении правом;
- если же это всего лишь чья-то эмоциональная реакция или попытка дискредитировать клиента, то ярлык «экстремизм» остаётся пустым словом.
Пример признания действий «потребительским экстремизмом»
Вопрос о том, где проходит граница между добросовестной защитой прав и злоупотреблением ими, лучше всего раскрывается на примерах конкретных дел. Одно из них было рассмотрено Шестым кассационным судом общей юрисдикции летом 2024 года (определение от 23 июля 2024 г. по делу № 8Г-12522/2024).
История начиналась так:
- гражданин приобрёл смартфон, и спустя два года у него обнаружился дефект — перестал работать динамик;
- устройство починили по гарантии, но проблема вернулась, и тогда покупатель обратился в магазин с претензией о возврате денежных средств;
- однако претензия вернулась обратно: магазин её просто не получил.
Дальнейшие события развивались любопытно: организация попыталась наладить контакт — отправила SMS с предложением забрать деньги в магазине. Казалось бы, конфликт можно было завершить. Но гражданин не ответил, реквизитов для перевода так и не предоставил. В итоге компания перечислила стоимость покупки на депозит суда, что в практике считается надёжным способом исполнения обязательства, если потребитель не идёт навстречу.
И тут проявился характер спора: гражданин продолжал настаивать, что деньги ему не возвращены. Он упрекал организацию в том, что та не сделала достаточно, чтобы найти его и уточнить реквизиты, а предложенный способ получения средств якобы был неудобен. По сути, он стремился показать себя жертвой, хотя объективно получил все возможности для возврата средств.
Суды первой и апелляционной инстанции встали на сторону организации. А кассационный суд окончательно подтвердил: ответчик предпринял достаточные меры для исполнения своих обязательств, а вот сам гражданин действовал недобросовестно, не оказал минимального содействия и фактически пытался использовать спор как средство давления.
p.s: в данном деле суд сослался на определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 29.06.2021 № 49-КГ21-22-К6, в котором, по информации из открытых источников, Высшая инстанция признала действия истца недобросовестными — истец слал претензии не на тот адрес, вследствие чего не давал продавцу удовлетворить его требования и искусственно увеличивал размер неустойки.
Этот кейс наглядно показывает, что даже при внешне справедливых требованиях покупателя ключевым остаётся принцип добросовестности. Если потребитель сознательно не взаимодействует, отказывается от предложенных способов урегулирования и в итоге стремится лишь усугубить конфликт, суды склонны расценивать подобное поведение как злоупотребление правом.