«Он меня сталкерит» — сегодня эту фразу можно услышать как в шутку, так и вполне всерьёз. Слово «сталкинг» пришло к нам из английского языка и означает не что иное, как навязчивое преследование. В реальности это может выражаться в постоянных звонках, слежке, появлении рядом «случайно» или попытках поддерживать контакт, несмотря на явное нежелание со стороны другого человека. Причём преследовать могут не только бывшие партнёры, но и соседи, коллеги или даже малознакомые люди.
Иногда такое поведение становится не просто неприятным, а откровенно пугающим. Возникает закономерный вопрос: можно ли защититься от этого? Возможно ли добиться официального запрета на приближение, контакт, общение?
В сегодняшней статье мы разберёмся, можно ли, рассмотрев применительную к ситуации судебную практику и опыт зарубежных стран.
Можно или нет
Начнем издалека. Многие смотрели зарубежные фильмы или сериалы с юридическим уклоном. Быть может, что-то типа «Лучше звоните Солу», «Форс-мажоры» или «Линкольн для адвоката», «Адвокат дьявола». Так вот, в подобных картинах довольно часто звучит следующее: «Суд постановил: ответчику запрещается приближаться к истцу ближе чем на 100 футов» или «Вам выдан restraining order, нарушите — арест». На экране это выглядит динамично и, главное, справедливо: человек испытывает преследование — значит, суд его защитит, ещё до того, как произойдёт нечто худшее.
В принципе, все показано так, как есть. В реальной практике ряда стран с англосаксонской правовой системой действительно существует механизм судебного запретительного ордера — protective order или restraining order. Суть его в следующем:
- суд, по обращению пострадавшего, может заранее — в досудебном порядке или в рамках уголовного дела — запретить другому лицу приближаться, звонить, писать сообщения, общаться через третьих лиц, а также посещать определённые места;
- мера может быть как временной, так и продлённой по усмотрению суда. В странах, где подобный инструмент действует, его считают эффективным способом профилактики насилия, особенно в семейно-бытовых конфликтах.
Российская же правовая система устроена иначе. У нас не действует превентивный механизм запрета на приближение, как самостоятельная мера защиты. В отечественном правопорядке в фокусе — наказание уже за совершённое, а не за потенциально возможное. И, как правило, речь идёт о преступниках, в отношении которых суд уже вынес обвинительный приговор. Только тогда, в рамках назначения наказания, суд может ввести ограничения (и то не многие).
Такие ограничения предусмотрены, в частности, в статье 53 Уголовного кодекса РФ, которая описывает наказание в виде ограничения свободы. Среди прочего, суд может запретить осуждённому:
- покидать место жительства в определённое время (индивидуальный комендантский час);
- посещать определённые места;
- находиться вблизи от конкретных объектов, например, дома или работы потерпевшего.
Пример ситуации
Формально запретить приближаться к конкретному человеку — «Пете к Васе» — российское законодательство напрямую не позволяет. То есть если эти двое просто пересеклись на улице, и у Пети нет иного запрета — он не нарушает закон.
А вот если Петя специально приходит, скажем, под окна Васи или следит за ним вблизи дома — и на него уже наложены ограничения — это уже может быть квалифицировано как нарушение условий.
Откуда такие выводы, спросите вы? Конституционный Суд Российской Федерации дал такую правовую конструкцию. В Постановлении от 31 января 2024 года № 4-П он указал, что ограничения могут касаться не человека как объекта, а территорий, в которых пребывание осуждённого создавало бы угрозу для жертвы. То есть защита жертвы — да, возможна, но в форме ограничения перемещений осуждённого по определённым локациям, а не запрета на общение или контакт в широком смысле.
То есть, смотря на отечественную правовую систему, вывод следующий: ведение подобного контроля осуществляется за поведением уже осуждённых лиц, а не издаёт универсальные запреты на приближение, как в зарубежных правопорядках.
Пример из судебной практики
Недавно в одном из каналов на правовую тематику его ведущий осветил некоторые детали судебного разбирательства, которое наглядно демонстрирует особенности российского законодательства в части защиты от навязчивого внимания. История действительно показательная — именно такие случаи помогают понять, чего можно ожидать от суда и какие требования имеют под собой реальную юридическую основу. Данные мы, обезличим, но суть для наглядности передадим.
Фабула такая: женщина обратилась в суд с иском против мужчины, с которым её когда-то связывали исключительно деловые отношения: пятнадцать лет назад он обучался у нее. По словам истца, это был краткий и профессиональный контакт — не более того. Однако спустя годы мужчина неожиданно вернулся уже с романтическими намерениями. По версии истца, он начал активно добиваться её внимания, задаривал подарками, писал сообщения, проявлял чрезмерную заинтересованность и, по её мнению, стал нарушать личные границы.
Что касается требований, то, в своём иске женщина попросила суд что-то из разряда:
- запретить мужчине общаться с ней любыми способами;
- запретить приближаться к ней;
- запретить вмешиваться в её личную жизнь;
- запретить дарить подарки;
- а также взыскать компенсацию морального вреда;
- и установить штраф за нарушение судебного решения, если таковое будет принято.
На первый взгляд, кажется, что такой подход логичен: если человек испытывает постоянное беспокойство от навязчивого внимания, то почему бы не прибегнуть к суду за защитой? Однако здесь включаются нюансы российского права — суд рассмотрел иск и удовлетворил его частично — только в части взыскания компенсации морального вреда. Причём даже эту сумму — суд значительно уменьшил, сочтя изначальные требования завышенными.
Почему требования в оставшейся части были оставлены без удовлетворения? Ответ кроется в действующем правовом регулировании:
- В российской системе защиты неимущественных прав граждан основным (и по сути единственным) способом восстановления нарушенных личных прав считается компенсация морального вреда.
- Иные формы, такие как запрет на приближение, подарки, переписку или вмешательство в личную жизнь, не закреплены в законе как способы защиты.
- Вмешательство в личную жизнь — это сложная категория, и само по себе внимание одного человека к другому, пусть даже настойчивое, не всегда может рассматриваться как правонарушение, если только оно не переходит грань в конкретно установленной законом форме.
- То же самое касается и подарков, общения, появления вблизи — если не нарушаются нормы закона, то суд не может запретить человеку совершать эти действия на основании лишь субъективного дискомфорта другого лица.
Этот случай наглядно показывает, что в отличие от правовых систем, где существует запретительный судебный ордер, в России такая мера не предусмотрена. И если вы чувствуете психологический дискомфорт из-за чьего-то присутствия, суд не станет регулировать частные формы взаимодействия между гражданами, если для этого нет оснований в законе.
Заключение
Дочитали до конца? Рад, что удалось захватить ваше внимание. Если показалось занимательным, то приглашаю посетить наш Telegram-канал. В нем мы освещаем множество интересных моментов, изменений в законодательстве (в том числе потенциальных) в формате небольших сводок. За несколько секунд можно узнать что-то новое, взять на заметку, а также, возможно, найти ответ на свой вопрос. Welcome to the club.